Невероятная история об обоях-убийцах и обоях-творцах

(тем, кто абсолютно все знает о влиянии интерьера на самочувствие, можно не читать…)

 

Это случилось накануне Нового 2006 года.  Двор-колодец в одном из переулков старого Питера в таинственной полудреме. Комнаты большой квартиры сиротливо - пусты: старых жильцов бывшей коммуналки  развезли  по новым жилищам, а новый хозяин тут появился впервые. Поздним вечером, незаметно перетекшим в мутную ночь.

Он долго бродил, озабоченно оглядывая пустые стены, перелистывал каталог образцов обоев, прицыкивал языком и покачивал головой. Ему хотелось сделать достойный сюрприз своей семье к Новогодним праздникам – не просто подарить новую квартиру, а успеть вдохнуть в нее собственный вкус, свое тепло в интерьер.

В освободившихся четырех комнатах  и общей кладовке - хламнике надо было теперь расположить: кухню-столовую, гостиную, спальню, детскую и куда-то втиснуть рабочий кабинет.  Как человек умный, он понимал, что УЮТ и ТЕПЛО ДОМА - это не только вопрос количества денег, а еще вопрос вкуса и понимания таких тонкостей создания интерьера, как воздействие цвета на человеческую психику и даже на состояние здоровья.

День его сложился трудно, суетно, как всегда. Выбравшись из людского муравейника, он присел на оставленной старыми жильцами маленькой скамеечке  и стал усталым взглядом обводить границы дыры на обвалившейся стенке.  Обнаженные дранки,  параллельно набитые, видимо, неведомыми мастерами в позапрошлом веке. На срезе, как в слоеном торте "Наполеон", были видны разного цвета обои-свидетели разных судеб и поколений, живших в этой квартире много лет.  "Эх, если бы стены могли говорить!",- произнес мужчина, прислонившись спиной  к облупленной стене, и задремал.

И стены заговорили в его сне…

«Когда-то это была спальня. Мы, стены, плохо освещались из окна, выходящего на север. Шел 1914 год. Здесь по приказанию хозяйки
квартиры поселили 19- летнюю падчерицу, дочку  ее нового мужа. Нас оклеили к приезду темно-синими с редким бронзовым рисунком обоями.  Темно-синий бархатный балдахин с тяжелыми кистями и золоченой бахромой обрамлял большую дубовую, проморенную кровать. Овал ломберного стола был одет такой же холодной по цвету скатертью. Дополняли интерьер: темно-коричневое кресло и приземистый комод.

Даже в редкие минуты суток, когда нещедрое солнце северной столицы заглядывало в спальню, мы все равно "давили" на свою юную хозяйку. Ей постоянно  было зябко тут и неуютно. В нашем окружении  вскоре от ее жизнерадостности не осталось и следа. Своим насыщенным синим тоном мы невольно (а может быть и по воле злой мачехи?) разрушали внутреннюю гармонию юной особы, портили ее настроение, вносили чувство неуверенности и беспокойства.

Наш цвет был ей настолько чужд, что девушка стала чахнуть на глазах, без явно видимых докторами причин. Она будто постоянно
пребывала в окружении неприятных людей. Ей постоянно было холодно, не хотелось подолгу выбираться из постели. Переизбыток синего (цвета умиротворения и спокойствия)  в сочетании с темно-коричневым цветом мебели оказывал угнетающее воздействие. Девушка бледнела и таяла как свеча. Так продолжалось почти четыре года.

Потом началась совсем другая история. Мы долго были голы, обшарпаны, потерты, местами исписаны послюнявленным чернильным карандашом.  Позже и вовсе вместо обоев нас беспощадно оклеивали газетами "Живописность", наши неухоженные площади дополняли темные подпалины от коптивших тут же керосинок. Хозяева менялись часто, квартира превращалась в проходной двор. Входная дверь была "засижена" разноколибирными звонками как мухами. От их бесконечных трелей мы постоянно содрогались"…

Мужчина вздрогнул от непривычного  звонка в дверь, тряхнул головой и окончательно проснулся. Уже утро? Его 18-летняя студентка
дочь влетела, как тайфун малой мощности. Она решила идти на опережение всех домочадцев и  первой занять для себя комнату в новом жилище. И затарахтела, взламывая утреннюю тишину сонной пустоты.

- Эти обои, вот эти бордюры и вот эти фотообои!- энергичным жестом был сделан выбор в пухлом каталоге образцов.

-Основной цвет тут, в моей спальне, будет бледно-апельсиновый, обои с теснением под  грубую ткань. Это ведь главный цвет Нового года Огненной Собаки! Шторы из органзы   апельсинового оттенка.  Нишу мы оклеим насыщенно желтым цветом. В ней - стеклянные полки и точечные светильники. Напротив сделаем зеркальную стенку. Стены еще больше раздвинутся. Все эстампы будут сотворены из фрагментов фотообоев на основе моих снимков. Я знаю, где их можно заказать.

  - Рамы цвета старой бронзы. И вообще интерьерные штучки будут в золотисто-коричневой гамме, как подпалины  нашей Московской сторожевой Зоси. Это самый теперь модный цвет в интерьере!

-Представляешь, как он заиграет, когда тут вечером запылают паленья в камине!

- Здесь будет тепло и радостно, здесь захочется не просто жить полно, но и творить. Я уже мысленно вижу "мою" комнату. Это мои цвета - мой стиль, мое настроение! Меня одолевает зуд нетерпения. Давай, скорее, начнем тут, в моей спальне, все менять! А потом  уж возьмемся за остальные комнаты.

Мужчина бережно обнял дочь за плечи и мудро изрек:

- Зайка, я  верю, что женская интуиция - великая вещь в обустройстве жизненного пространства. И все же, давай дождемся прихода профессионала, который оценит правильность твоего выбора обоев: их цвет и фактуру. Разве ты сможешь сразу ответить на такие важные вопросы: подойдут ли именно эти обои по свойствам к особенностям расположения этой комнаты и к ее площади? Впишутся ли в общий стиль всей квартиры? Не вступят ли по цветовому решению в противоречие с темпераментом моим, мамы и твоей младшей сестренки? Я тоже не могу ответить на эти вопросы. Так что, остынь немного. На горячих эмоциях хорошо  целоваться,  петь песни, а не делать интерьер.  Новая квартира - это другой уровень нашей жизни. И подход нужен  серьезный, чтобы не было мучительно больно за бездумно потраченные деньги и время. Завтра придет специалист и поможет. Доживем до понедельника.

Продолжение следует >>

Мила Стрелецкая